— Если бы ты просто отказался, я бы это понял. Ты мне ничем не обязан, — прошипел я, ещё сильнее прижимая лезвие. — Но попытка напасть на маркиза… Ты, видимо, совсем уже из ума выжил… — я слегка надавил, и тонкая струйка крови побежала по его шее.

Если что — так мне будет проще на него воздействовать. Аптекарь продолжал кашлять, его лицо побагровело, а глаза наполнились страхом.

— Мне плевать, что ты колдун. Я пришёл за помощью, которую готов щедро оплатить, — продолжил я.

— Да… — сдавленно выдавил Фиррингдейл, едва дыша.

Я развеял заклятие. Кашель постепенно стихал, и мужик начал приходить в себя. Утерев пот со лба, он прохрипел:

— Не врут… Про вашу мать-ведьму и что вы переняли её силу.

Я холодно посмотрел на него, не подавая виду, что эти слова как-то меня тронули.

— Думаю, это останется нашим маленьким секретом, — спокойно произнёс я, снова слегка надавив мечом ему на горло. — Потому что если что-то всплывёт, ты будешь мёртв раньше, чем успеешь что-то сказать. Ну и твою наглость я, возможно, прощу.

— Знаю, — огрызнулся он. — Я согласен… Семь фунтов.

— Три, — перебил я его. — Если бы ты не напал и не пытался играть со мной, получил бы больше.

Он сжал губы, но в конце концов кивнул, признавая своё поражение. Аларик, как же ты так умудрился?.. В этом городе тебя вообще хоть кто-то считает аристократом?

— Хорошо. Мне нужно собраться, — пробормотал аптекарь, и взгляд его стал осторожнее, как и слова.

— У тебя пять минут, — ответил я, убирая меч в ножны. Развернулся, открыл дверь и шагнул на улицу.

Через десять минут мы уже катились в очередной карете. Галоша сидел рядом со мной, сжавшись, словно хотел слиться с обшивкой. Он всё время отводил взгляд, ни разу не осмелившись посмотреть на Фаррингдейла, который в свою очередь казался совершенно спокойным.

Аптекарь накинул на себя темно-зелёный плащ с высоким воротом. Материя была явно дорогая, гладкая, переливающаяся в тусклом свете фонарей, что уже зажгли в городе. Под плащом он прижимал к себе кожаный чемоданчик с массивными застёжками. Когда он чуть приподнял руку, чтобы поправить ворот, плащ раскрылся, и я заметил детали его одежды — дорогая вещица… Из чемоданчика донёсся лёгкий звон, когда телега наехала на что-то.

Кучер не сразу согласился довезти нас до места, указанного Галошей. Когда мальчишка назвал точный адрес, мужик фыркнул и начал ворчать, что это «дыра, выгребная яма, а не место для лордов». Однако семь шиллингов, что я положил в его карман, быстро изменили его мнение. Спустя полчаса пути мы остановились.

Район действительно оказался удручающим — почти заброшенные улочки, словно само время застыло здесь в грязи и бедности. Узкие дома с покосившимися крышами, облезлыми стенами и тёмными окнами были похожи на призраков.

Здесь царила нищета, пьяницы валялись на мостовой, а редкие проститутки, обтянутые рваными платьями, блуждали по улицам. Старики с пустыми глазами и почти беззубыми ртами сидели у дверей, словно их забыли забрать родственники.

Но больше всего меня поразили дети — повсюду, на каждом шагу, стояли, бегали мальчишки и девчонки в возрасте от трёх до шестнадцати лет. Грязные, худые, с голодными глазами, они смотрели на нас так, будто мы были чем-то совершенно чуждым.

Галоша махнул рукой, указывая путь, и повёл нас через улицу. Мы свернули налево, и вскоре нашему взору предстала настоящая разруха — заброшенные дома стояли вдоль дороги, многие уже наполовину разрушены. Но по мере продвижения число детей вокруг нас только росло, как будто они выползали из своих укрытий, чтобы посмотреть на незваных гостей. Фаррингдейл дважды тихо, но зло выругался, и каждый раз дети расступались, шепча что-то друг другу. Его проклятия оказались сильнее их любопытства.

Наконец, мы добрались до нужного дома. Полуразрушенный, он был завешан тряпками, которые кто-то явно использовал, чтобы хоть как-то сохранить тепло. Тяжёлые чёрные пятна на стенах и окнах говорили о том, что здесь часто топят «по-чёрному», прямо в помещении.

Я первым шагнул внутрь, следом за мной вошли Галоша и Фаррингдейл. В воздухе висел густой запах гари и сырости, едкий дым проникал в лёгкие, вызывая неприятное жжение. Осмотревшись, я увидел, что внутри почти ничего нет — только старые доски, горшки и остатки какой-то мебели. На полу валялись грязные тряпки, которые, судя по всему, служили постелью.

Чуть дальше стояла группа подростков, около десяти человек, все грязные, чумазые, в рваной одежде. Они окружили нечто, что, видимо, должно было быть кроватью, хотя скорее это было просто ее жалкое подобие, грубо сколоченное из неоструганных досок.

Мы подошли ближе. На этом королевском «ложе» расположился Цапля. Он был ужасно бледен, словно жизнь вытекала из него вместе с кровью. Рядом на полу — тёмные пятна, ещё совсем свежие, и они говорили о том, что рана оказалась глубокой.

Фаррингдейл присел на край лежанки и окинул Цаплю внимательным взглядом.

— Кто выдернул нож? — спросил аптекарь резко, указывая на рану.

Один из пацанов, без уха, поднял руку, но тут же получил тяжёлый удар по голове.

— Идиот! — прошипел аптекарь. — Из-за тебя он потерял крови больше, чем нужно!

Пацан поджал губы и отступил назад, пряча голову в плечи.

— Так я… это самое… хотел помочь, — бормотал он, но никто уже не обращал на него внимания. Остальные подростки также отступили, давая аптекарю пространство для работы.

Фаррингдейл начал осмотр Цапли. Он с профессиональной ловкостью открыл свой чемоданчик, откуда донёсся тихий звон металлических инструментов.

— Милорд, вы и сами могли бы справиться, — хитро прищурившись, пробормотал Фаррингдейл и бросил на меня косой взгляд.

— Не твоё дело, — холодно оборвал я его. — Занимайся

Через час аптекарь тяжело вздохнул и утер пот с лица, явно вымотанный работой. Он с каким-то странным удовольствием достал из своей коробки жевательный табак и запихнул себе в рот, нервно причмокнув.

— До утра сопляк бы не дотянул, — пробормотал аптекарь, глядя на Цаплю и нервно щурясь. — Я, конечно, не чудотворец, но этому парню повезло, что я был рядом.

— Сейчас всё хорошо? — уточнил я, окинув взглядом лицо подростка.

— Ну, жизни больше ничего не угрожает, кроме её самой, — с усмешкой развёл руками Фаррингдейл, глядя на меня. — Рану я прижёг и зашил. Залил в него зелье. Ещё три бутылька дам для восстановления…

И тут же выудил из своего чемоданчика три небольшие склянки с мутной жидкостью, осторожно поставив их на старую тряпку рядом с Цаплей. Я достал из кармана заранее приготовленные деньги и протянул их «подпольному целителю».

— Вот, тут пять фунтов, — сказал я.

Аптекарь с ухмылкой взял монеты, но было заметно, что он едва сдерживает радость. В его глазах блеснула алчность.

— Благодарю, милорд, — почти пропел он, убирая деньги в карман своего плаща. — Нужна будет ещё помощь, с удовольствием помогу. Особенно собрату по искусству…

Пацаны, что стояли вокруг, сверлили взглядом деньги, которые аптекарь так ловко спрятал. Их шёпот начал нарастать, они оживлённо обсуждали, что Цапля явно связан с кем-то серьёзным, раз целый аристократ прикатил и лекаря с собой привез. А ещё и денег столько отвалил — настоящие сокровища по их меркам.

Фаррингдейл, судя по всему, наслаждался вниманием, особенно когда его сравнили с магом. Самодовольная улыбка скользнула по его лицу, когда он покидал помещение.

Как только аптекарь ушёл, я сел рядом с Цаплей, который уже начал приходить в себя. Он с трудом открыл глаза, оглядел меня и, заметно слабея, пробормотал:

— Милорд… — его голос был слабым, но благодарность в нём читалась отчётливо. Он махнул рукой своим пацанам, чтобы они разошлись. — Клянусь, теперь я вам жизнь должен.

— Об этом позже, — оборвал его я, не желая тратить время на благодарности. — Где мои деньги?

Цапля, не медля, отдал команду:

— Галоша, принеси…