— Дайте пройти.

Охранники Теобальда не двинулись с места, и тогда Рэйскрофт просто махнул рукой в их сторону. В этот же момент вспыхнул ослепительный свет. Троих охранников снесло с дороги, как будто в них врезался таран. Их тела рухнули на землю, сбив при этом пару прохожих. Толпа ахнула. Барон едва заметно дёрнул уголками губ, словно это всё было для него лишь лёгкой разминкой, и дальше продолжил свой путь.

— Что тут происходит? — спросил он, подойдя ближе.Его голос оставался совершенно спокойным. — Маркиз? Снова вы?

— Приветствую, — кивнул я, не спуская взгляда с брата. Глаза Теобальда наполнились удивлением и раздражением одновременно.

— Эдвард? — проговорил Теобальд с ноткой растерянности.

— Для тебя — барон Эдвард Генри Рэйскрофт, — отрезал мужчина с ледяным упрёком. — Ты слишком молод, чтобы обращаться ко мне так фамильярно.

— Я маркиз! — Теобальд надулся.

— Да хоть герцог, — на лице Рэйскрофта появилась насмешливая улыбка. — Мальчик, я воевал, когда тебя ещё не было на свете, в том числе и с твоим отцом. Я являюсь поверенным императора в этом городе. — Опусти оружие, — добавил он, обращаясь ко мне.

Не раздумывая, я убрал меч в ножны также быстро, как и достал его. В воздухе повисло напряжённое молчание… Только, шорох моего клинка, погружающегося в ножны, на секунду прервал его.

— По приказу моего отца Аларик возвращается домой! — выпалил Теобальд, потирая шею.

Барон бросил на него короткий, холодный взгляд.

— Мальчик, насколько мне известно, у маркиза назначена дуэль, — произнёс он медленно, с явным сарказмом.

— Это неважно! — Теобальд попытался придать своему голосу силу, но он звучал наоборот — всё слабее.

— Ты ошибаешься. Кодекс чести столь же свят, как и приказы императора. Маркиз не может отказаться от дуэли. Он уже принял вызов и назначил время, — Рэйскрофт говорил спокойно, просто излагая факт, не подлежащий обсуждению.

— Но… — Теобальд начал что-то мямлить, но барон его перебил.

— Насколько я помню, Рэйвены никогда не уклонялись от драки и битв. Ты действительно хочешь своими действиями осрамить честь рода?

Эти слова прозвучали как вызов.

— Что? Н-нет! — Теобальд наконец осознал, что все попытки надавить на барона только ухудшают его положение.

— Вот и славно, — коротко заключил Рэйскрофт.

Братец, пытаясь сохранить хотя бы тень достоинства, поднял подбородок и выпалил:

— Хорошо, пусть Аларик дерётся. Но после я заберу его!

Барон с лёгким раздражением покачал головой.

— Тут ты тоже ошибаешься. У маркиза есть святая обязанность перед императором — охрана стен города. Ты же знаешь, что он тут отбывает повинность. Но после этого, — Рэйскрофт бросил на меня внимательный взгляд, — можешь делать с ним, что хочешь.

Люди вокруг нас притихли. Чувствовалось, что каждый из них напряжённо наблюдает за происходящим. Всё внимание было сосредоточено на этом странном обмене репликами. Ставки на дуэль с графом Фарлеем сразу же взлетели. И, как я и планировал — не в мою пользу.

— Ты ещё ответишь за это, Аларик, — бросил мне в спину Теобальд, когда его люди начали расступаться, дав мне дорогу.

Мы с Руриком прошли сквозь их ряды. Я ощутил странное облегчение — официальная отсрочка от встречи с дядей теперь у меня в руках. После последнего «дозора» мне нужно придумать, как избавиться от них раз и навсегда…

Прислушавшись к себе, я вдруг понял, что мой магический источник пуст. Проклятье! Я рассчитывал на него в дуэли с Фарлеем. Около секции я заметил Эдмунда — стоял у арены и приветливо улыбался мне, словно старому знакомому.

На этот раз он был одет гораздо приличнее. Вместо боевого плаща, на нём был плотный камзол тёмно-синего цвета с золотыми вставками, подчеркивающий его статус и мощное телосложение.

Широкие плечи едва помещались в костюм, а на его руках, сжимающих древко алебарды, виднелись кожаные перчатки.

На этот раз оружие было вычищено до блеска, крюк для разрыва брони выглядел как новенький.

Короткие светлые волосы графа обрамляли его квадратное лицо, на котором виднелись новые царапины — следы недавних поединков, вероятно. Шея, такая же массивная, как и плечи, поблескивала от пота. Его глаза, зелёные и холодные, так и сверлили меня, а на губах играла презрительная улыбка.

— Аларик, рад, что ты пришёл, — произнес граф, но в его голосе не было ничего дружелюбного, только презрение. — А то я думал, что ты снова спрячешься…

Я выдержал его взгляд и усмехнулся в ответ.

— Как я мог не прийти? Мне так понравилась твоя алебарда. Хочу её себе в коллекцию.

Эдмунд презрительно фыркнул, прищурив глаза. И даже попытался меня оскорбить:

— Ничтожество… Ты принёс мои вещи?

Я поднял бровь, дернув уголком губ.

— Прости, они оказались хламом, и я выбросил их.

Эти слова мгновенно вызвали в нём вспышку гнева. Его челюсти напряглись, он так стиснул древко алебарды, что мне послышался его треск.

— Ничего, — произнёс он, с грохотом ударив оружием о землю. — Я разрублю тебя на куски и отдам твоему брату. Он просил, чтобы ты мучился.

Я сдержанно зевнул, даже не удосужившись прикрыть рот рукой, чем вызвал еще большее негодование своего противника.

— Какой же ты утомительный, — протянул я, подавляя очередной зевок. — Просто жуть…

Толпа, наблюдавшая за нашим обменом репликами, разразилась смехом, что окончательно вывело Фарлея из себя.

Дверь секции, куда нам предстояло войти для поединка, открылась. Эдмунд, не говоря ни слова, первым шагнул внутрь, с яростным блеском в глазах.

— Господин? — позвал меня Рурик, тихо подойдя ближе.

Я обернулся и увидел его суровом взгляде преданность и искренность. Теплоту и заботу…

— Я… в вас верю. Вы сын своего отца, — произнёс он тихо, сжав мои руки в своих. — Горжусь, что вы мой господин!

— Всё будет хорошо, дружище, — заверил я его, и посмотрел на дверь, за которой исчез Эдмунд.

Арену окутало напряжённое ожидание, нарушаемое лишь гулом толпы, собравшейся на трибунах. Публика жаждала крови и зрелищ. Поединок обещал быть ожесточённым.

В толпе мелькнула довольная рожа Монтегю. Он с самодовольной ухмылкой махнул мне, словно это был дружеский жест. Мы с противником встали по центру, разойдясь на несколько шагов друг от друга.

— Ты умрёшь! — басом заявил Фарлей, и его голос эхом прокатился по арене. — Я смою с твоего рода позор, коим ты являешься.

На его губах застыла жестокая улыбка. Барон стоял в нескольких метрах от меня, сжимая алебарду.

— Всегда знал, что у тебя добрая душа, — хмыкнул я, доставая меч из ножен.

— В дуэли разрешены артефакты и их применение, — огласил судья, стоявший на краю арены.

Сдержав усмешку, я лишь кивнул самому себе. Как я и думал, этот бой будет с применением всех возможных средств, включая артефакты. Сердце набирало ритм. Адреналин распространялся по организму. Вдруг стало тепло, а потом — жарко.

Прозвучал сигнал к бою. Эдмунд сразу же рванул ко мне, его массивная фигура двигалась с неожиданной для его габаритов скоростью. Алебарда в его руках была словно продолжением тела и готовилась к первому удару.

Моё тело напряглось, я сосредоточился, ощущая, как энергия струится по каналам. Элемент начал наполнять мышцы и связки силой, делая движения лёгкими и быстрыми.

Граф оказался совсем рядом. Его алебарда со свистом рассекла воздух, метясь прямо в меня. Я резко ушёл в сторону, чувствуя, что лезвие прошло всего в несколько сантиметрах от моего тела. Появившаяся ловкость придала мне уверенности, и я сразу же попытался контратаковать.

Клинок был уже нацелен на противника, но Эдмунд среагировал молниеносно. Он резко дёрнул за древко, крюк алебарды зацепил мой меч, заставив меня отступить.

— Не мучай себя, Аларик… — Его голос был пропитан холодной уверенностью. — Прими свою судьбу. Просто стой и смирись, пока я тебя порублю…

Эти слова эхом разнеслись в моей голове. Внезапно я вспомнил, как моя семья собиралась принести нас с сестрой в жертву Эребе. Гнев вспыхнул во мне, поглотив все остальные чувства.