— Я могу помочь! — вдруг выпалила она. Ее голос дрожал, а глаза блестели от настойчивости. — Обработать, перебинтовать…

— Врёшь, — бросил Рурик, прищурившись.

— Нет, клянусь! — она приложила руки к груди и поклонилась. — Матушкой и сестрами!

Пять минут спустя меня уже отмывали от крови. Анна прилежно тёрла мое тело, стирая остатки грязи. Её руки дрожали, но она старалась делать всё аккуратно.

Ничего, кроме алкоголя, для обеззараживания ран не нашлось. Да и в качестве обезболивающего тоже — перед тем, как они приступили, я осушил половину бутылки.

Потом стиснул зубы, когда мне начали промывать раны. Затем позволил перевязать себя. Грудь, голова… Еще и ребро сломано. Кое-что по мелочи… ещё несколько ушибов, синяков и ссадин..

Заглянул в себя, использовав духовное зрение. Ситуация казалась плачевной.. С такими повреждениями я точно не смогу предпринять что-то серьезное в ближайшее время.

Я покосился на маленький пузырёк, что достался мне от ведьмака. Выбора нет, придется его использовать… Или же я свалюсь на неделю, не меньше, а у меня последняя служба на носу…

Последние часы я вытягивал из себя остатки магии, перегоняя её в природный источник, но всё уходило в пустоту. Элемент не успевал меня лечить, эффекта почти не было, кроме того, что я еще мог находиться в сознании.

Анна несколько раз намекнула, что могла бы остаться, посидеть со мной и поухаживать. Видимо, мешок звенящих монет пробудил в ней интерес ко мне. Но Рурик, едва заметив её намёки, мягко, но твёрдо показал ей на дверь, сунув, впрочем, несколько шиллингов за беспокойство.

Когда Анна ушла, Рурик вернулся ко мне и опустился на край кровати. Его глаза были полны беспокойства, хотя он и старался не показывать этого.

— Что случилось, милорд? — его голос звучал тихо, но напряжённо.

Я вздохнул, чувствуя, как боль медленно отступает. Но усталость всё ещё давила на плечи.Я усмехнулся, глядя на него.

— Даже не знаю, с чего начать, дружище! Но для начала: где мой меч?

Старик тут же сорвался с места и быстро поднёс мне моё оружие, словно извиняясь за задержку. Я взял клинок за рукоять, и ощущение знакомой тяжести тут же вернуло часть уверенности. Элемент, словно пробудившись, заструился внутри меча, я почувствовал его отклик.

— Вот так-то лучше… — пробормотал я себе под нос.

Медленно начал рассказывать Рурику про аптекаря и ведьмака, следя за его реакцией. С каждой деталью его лицо каменело. Когда я упомянул Мориганов, его губы поджались, а взгляд стал тяжёлым и мрачным, но он молчал, не желая ничего добавлять.

— Значит, им нужна моя кровь, — продолжил я, наблюдая, как его глаза полыхают яростью. Он сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели, но всё равно не произнёс ни слова.

Я продолжил рассказ, плавно переходя к событиям в «Красном быке» и смерти Виктора Монтегю. И когда поведал, как Цапля покончил с этим подонком, Рурик неожиданно оживился.

— Наконец-то этот ублюдок помер! — выпалил он с такой радостью, что я даже удивился. Совсем не в его манере…

— Ага… — кивнул я, слегка нахмурившись. Рурик редко так выражал свои чувства, особенно по поводу подобных дел. Но его реакция казалась искренней.

Я пытался уловить, что он думает о бароне Эдварде Генри Рэйскрофте, но он вёл себя странно сдержанно. Ни слова о Рэйскрофте, никаких вопросов или замечаний. Что-то он явно скрывал. Или же просто не хотел поднимать этот вопрос именно сейчас…

— Вам нужно отдохнуть, милорд, — сказал он, положив свою тёплую руку мне на плечо. Его голос вновь стал привычно заботливым.

— Пожалуй, я с тобой соглашусь, — кивнул я, чувствуя, как тяжесть прошедшего дня постепенно подкашивает мне ноги.

Старик вышел из комнаты, оставив меня в тишине. Сквозь дверь слышалось, как он растапливает камин. Вскоре его тепло начало постепенно распространяться по комнате, окутывая все вокруг уютом. Я не стал терять времени и завалился на кровать, ощущая, как усталость наваливается на меня тяжелым грузом.

Я подождал какое-то время, лежа неподвижно и позволяя телу немного отдохнуть. Затем, почувствовав прилив энергии, приподнялся и нашел свои карты. Выдохнул с облегчением. По факту — это единственное напоминание о прошлой жизни, и еще том, что меня ждет в случае смерти.

Приятная прохлада их поверхности коснулась моих пальцев. Карты оказались необычно гладкими, словно были сделаны из какого-то неизвестного материала, напоминающего металл, но гнущегося, как кожа.

Их края были острые, но не резали пальцы, а рисунки… Ничего особенного — изображен какой-то кубок и… собственно, все! В какой-то момент мне показалось, что они оживают, если на них пристально и слишком долго смотреть.

Вот кубок полон, а теперь он пуст… Я провёл пальцем по одной из карт, подушечками чувствуя едва заметные рельефы, напоминающие тонкие линии жизни, вписанные в магические символы.

На рубашке был изображен скелет, вытянувший руку вперёд, словно приглашая сделать последний шаг. На второй карте с оборотной стороны — трон из костей, окружённый чёрным пламенем, в котором едва виднелись призрачные силуэты душ.

При мысли, что Эреба бесится от того, что я смог у нее их украсть, я улыбнулся. Ведь колода жизни у нее только одна. И что же теперь делает богиня смерти?..

Я прикрыл глаза, сосредоточившись на этих странных артефактах. Потянулся к ним через духовное зрение, но едва установил контакт, как меня ослепило. Резкая вспышка заставила меня резко откинуться назад и схватиться за край стула.

— Твою ж… — выдохнул я, с трудом удерживаясь, чтобы не свалиться на пол.

Внутри карт пульсировала магия, невероятная по своему объему. За всю свою прошлую жизнь среди магов я никогда не видел столько энергии, заключённой в одном предмете.

«Вот это да…» — подумал я, сжав карты в руке. Попытался вытянуть из них немного силы. Но ничего не произошло. Поток энергии не шёл ко мне, как будто был чем-то заблокирован. Тогда я попробовал пустить в дело элемент, чтобы взломать этот барьер, но и это не сработало. Карты оставались неподвижными и непроницаемыми для всех моих попыток.

— Ничего страшного — пробормотал я себе под нос и аккуратно убрал колоду обратно под подушку. — Уверен, что вас можно как-то использовать… И я обязательно разберусь как!

Все деньги я сложил под кровать, стараясь расположить мешки так, чтобы снаружи их не было заметно.

Но это были еще не все дела, которые необходимо было сделать. Я нашел на столе тетрадь Рурика, открыл её и начал писать короткое послание для старика. Если я завтра буду спать дольше, чем планировалось, он должен знать о моем плане. Написав последние строки, я закрыл тетрадь и вздохнул. Теперь всё. Можно приступать…

Я лег обратно на кровать и вытащил из-под подушки небольшой пузырёк с чёрной жидкостью. Я покрутил его в руке, внимательно рассматривая. Потом скользнул взглядом по телу, отметив все раны и повреждения. Крепко сжал пузырек.

— Без вариантов, — тихо резюмировал я. — А жаль… Хотелось оставить это на потом.

Открыл пробку и, не раздумывая, осушил бутылёк одним глотком. Жидкость к моему удивлению оказалась сладкой, даже приторной. Во рту сразу скопилась слюна, густое тепло поползло вниз, растекаясь по пищеводу и дальше, будто огненная река. Оно быстро дошло до желудка, согревая меня изнутри.

Внезапно вспыхнул красный свет, и я почувствовал, как магические каналы внутри меня растянулись, но вместо боли — только приятное давление. Мой источник запульсировал, наполняясь так быстро, что даже привычный дискомфорт не успел проявиться.

Энергия хлынула в природный источник, будто бурлящий поток, который мгновенно заполнил всё пространство внутри. Элемент начал свободно циркулировать по телу, наполняя его силой, как горячая вода, растекающаяся по замёрзшим трубам.

С каждой секундой боль отступала все дальше. Стало легко, словно груз, тянувший меня вниз, наконец исчез. Спокойствие охватило мое сознание, укутало разум, как мягкий шёлк…